Экологический кризис и духовный кризис - две стороны одного кризиса, потери «целостного разумения" (Киреевский), потери чувства Целого. Царство духа рассыпалось на части, и каждая сила растет, как опухоль, и вместе со зримым ростом идет незримое разрушение.
Мировая цивилизация, начавшаяся на Западе XVII в., - это цивилизация Марфы. Она позаботилась о многом и достигла многого, но забыла, как созерцать Слово (я имею в виду евангельскую притчу о Марии и Марфе). Фауст неправ: в начале все-таки было Слово, в самом широком смысле, читая как Слово и красоту Божьего мира, созерцая её как лик Отца, как след Его творчества, как заданный нам пример. Доброе дело начинается после созерцания Слова, исходит из Слова.
Цивилизация чистого созерцания невозможна. Но современность резко перекошена в сторону Марфы, и этот перекос можно исправить. Его необходимо исправить. Об этом писали Мартин Бубер и Мартин Хайдеггер, Габриэль Марсель и Эрих Фромм. Они описывали кризис разными словами, но подталкивало их одно.Поворот к созерцанию вытекает из самой логики развития. В XVIII в. физиократы еще могли считать, что реальные ценности создает только труд крестьянина и горняка. В XIX в. Маркс считал основным промышленный труд (и предполагал, что при коммунизме скрипач будет четыре часа стоять у станка, а потом браться за смычок). Сейчас мы говорим о научно-технической революции, о производстве научно-технической информации. Что дальше?
В пьесе Дюрренматта физики нашли формулу всех будущих, открытий. Это фантастика, но за ней стоит реальность творческого состояния. Одна из возможностей XXI в.,- цивилизация, в которой созерцание, удесятеряя моральные и интеллектуальные силы, будет признана вершиной культуры не только для ученых. Всякий труд, тесно связанный с созерцанием, приобретает новый смысл,
Как это удивительно, как чудесно!
Я таскаю воду, я подношу дрова! -
писал средневековый китайский поэт Пан Юнь. Созерцание бесконечно расширяет возможности мысли, и действия. В со-зерцании тонет ненависть.В созерцании исчезает привязанность к букве религии, к букве убеждений, открывается чувство истины, которая глубже слов. В созерцании рождается дух диа-лога, общее стремление к истине, вокруг которой мы кружимся, никогда не достигая её в словах. Созерцание поможет нам перейти к цивилизации экономического равновесия, гармонии и духовного роста.
Вероятно ли это? Нет, конечно. Гораздо вероятнее экологическая катастрофа. Пока люди в самых цивилизованных странах видят свое счастье в накоплении новых красивых вещей, промышленность будет расти, дух сжиматься и неоткуда будет взять энергию для выхода из тупика. Наша надежда - на маловероятное. Если внимательно вглядеться в историю, все ключевые моменты её, все решающие сдвиги были мало вероятны. Физики говорят, что так же шла эволюция Вселенной. Они называют это эффектом бутылочного горлышка. Жидкость втекает сквозь узкое горлышко и потом уже разливается внутри.
Когда стоял вопрос об освобождении крестьян, большинство Государственного Совета было против проекта. Но царь присоединился к меньшинству, и крестьяне были освобождены. Так действует и Провидение. Оно не творит заметных чудес, но поддерживает флюктуации, отклонения от инерции, которые Ему нужны. Незримая сила присоединяется к меньшинству, к слабому противоречию, и оно приобретает силу. Но Богу надо помочь. Надо создать хотя бы ничтожное меньшинство, хотя бы слабое противотечение. Эта мысль была высказана Папини, её повторил Бёлль, и я повторяю её снова. Некоторые мысли надо повторять. Тогда они теряют причудливость, странность и становятся нормой. Мысль о Боге, распятом на кресте, была когда-то «для иудеев соблазном, для эллинов безумием». Потом она стала краеугольным камнем цивилизации.
Кто мог предвидеть, что бегство Мохаммеда из Мекки в другой, ещё менее известный городок Ясриб, станет началом нового летосчисления? Всё великое было когда-то невероятным. Так родились не только мировые религии. Невозможно строго объяснить многое другое: возникновение философии, возникновение цивилизации, нашедшей устойчивость без имперского центра, - западной цивилизации... Несколько раз новое должно было погибнуть, но не погибало. Я не думаю, что Иисус Навин физически остановил солнце, но Бог его поддержал. Он поддержит и наши слабые попытки солидарности, попытки выхода из ненависти, попытки диалога заклятых врагов, попытки понимания причин массового безумия.
Очень важно понять, что вызывает страх, вызывает потребность вместить страх в образ врага и потребность в вожде, который зарежет козла отпущения. Первая причина - общая неуверенность в будущем, тревога, чувство неведомой опасности, грозящей со всех сторон. У этой неуверенности много оснований; достаточно вспомнить атомную бомбу. Но верующий человек остается самим собой, что бы ни ждало его. Опора духа в вечности. Верующему всё равно, сколько лет осталось нашей цивилизации: 30, 30 OOQ 000 или еще больше. Всё равно, если жизнь не имеет вечного смысла, то любая длительность - только затянувшийся кошмар. Поэтому можно сказать, что вторая причина неуверенности, на более глубоком уровне, - это бездуховность цивилизации. Торжество современной мировой цивилизации выступает как торжество бездуховности. И сопротивление натиску цивилизации можно отчасти объяснить как сопротивление бездуховности.
Что-то подобное происходит всюду, в том числе в нашей стране. Деловые люди говорят о необходимости объединения, потому что объединение экономически выгодно, а чувство восстает против бездуховности разумно устроенного мира. Я думаю, это сказывается и в сопротивлении некоторых стран Запада интеграции Европы. Чувство ведет себя как подпольный человек Достоевского, который хочет дать пинка хрустальному зданию, хочет оставаться со своими глупыми желаниями, не хочет превращаться в штифтик разумно устроенной машины. И наряду с ростом доводов за объединение всех стран, за мировое правительство, за централизованное регулирование отношений человека с природой, растет яростное этническое сопротивление, яростное сопротивление ислама, сопротивление русского православия духу современности.
Когда растёт порок и раздор, когда рушится чувство долга, тогда Я возрождаюсь, говорит Кришна. Сейчас как раз наступил такой миг нового рождения Бога, нового шага религиозного процесса. Он создал когда-то племенные религии, создал мировые религии, ставшие опорой империй; он готов к следующему шагу. Этот шаг не может быть новым откровением, созданием новой Главной Книги. Мировые религии достигли глубин, которые нельзя превзойти, их нельзя отбросить, как верования эллинов и римлян. Мартин Бубер в своем «Затмении Бога" написал, что ждет нового богоявления в диалоге. Философия диалога стала одним из основных направлений современной мысли. И я думаю, что это верное направление. В средние века у шиитов возникла легенда о скрытом имаме. Наследники Али (племянник Мохаммеда) были перебиты. Но легенда поместила имама в неприступные горы, откуда он когда-нибудь выйдет. И вот, в одном из вариантов легенды, скрытый имам, явившись, не даст нового откровения; но он так истолкует все прежние пророчества, что исчезнет вражда между народами Книги. Я прочел об этом у Корбена и сразу увидел, в средневековой шиитской одежде, глубоко современную мысль.
Надо понять, что ни одна мировая религия не имеет абсолютного превосходства перед другими. Каждый шаг развития что-то дает и что-то отнимает. История может быть описана как история приобретений и история потерь. Павел не мог передать эллинам послание Христа без перевода с языка одной культуры на язык другой, и в этом переводе, как во всяком переводе, что-то было потеряно: зримый Сын заслонил незримого Отца (это сразу видно в символе веры, где Сыну посвящено столько текста, сколько Отцу и Святому Духу вместе взятым). Поэтому даже такое распространенное убеждение, что Новый Завет выше Ветхого, не совсем верно. Считается, что по совокупности черт христианство значительнее иудаизма; но в становлении церкви что-то было потеряно, и понимание Евангелия невозможно без диалога с религией, из которой оно выросло.
http://www.pomeranz.ru/p/pub_xxi_choice.htm
Крупнейший христианский мистик, блестящий проповедник, предшественник Гегеля, 
Вот спасибо 
сразу чувствуешь себя моложе 
