отдельные строфы или строки

[paia]

Ведь я - сочинитель,
Человек, называющий всё по имени,
Отнимающий аромат у живого цветка.

Только влюблённый
Имеет право на звание человека.


Я звал тебя, но ты не оглянулась,
Я слезы лил, но ты не снизошла.
Ты в синий плащ печально завернулась,
В сырую ночь ты из дому ушла.



И снова бой! Покой нам только снится...



Жизнь - без начала и конца.
Нас всех подстерегает случай.
Над нами - сумрак неминучий,
Иль ясность Божьего лица.

Сотри случайные черты,
И ты увидишь - жизнь прекрасна.

Двадцатый век... еще бездонней,
Еще страшнее жизни мгла
(Еще чернее и огромней
Тень Люциферова крыла).



Ветер, ветер -
На всем божьем свете!



Мильоны - вас. Нас - тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы - мы! Да, азиаты - мы,
С раскосыми и жадными очами!

[paia]

Я от жизни смертельно устал,
Ничего от неё не приемлю,
Но люблю мою бедную землю,
Оттого, что иной не видал.



Когда б не смерть, то никогда бы
Мне не узнать, что я живу.



Неужели я настоящий
И действительно смерть придёт?



Рассеян утренник тяжелый,
На босу ногу день пришёл



И думал я: витийствовать не надо.
Мы не пророки, даже не предтечи,
Не любим рая, не боимся ада,
И в полдень матовый горим, как свечи.



красота - не прихоть полубога,
А хищный глазомер простого столяра



Есть ценностей незыблемая ска'ла
Над скучными ошибками веков.



Скоро ль истиной народа
Станет истина моя?




И море, и Гомер - всё движется любовью.
Кого же слушать мне?




Не веря воскресенья чуду,
На кладбище гуляли мы.



Всё перепуталось, и сладко повторять:
Россия, Лета, Лорелея.



Одиссей возвратился, пространством и временем полный.



Когда-нибудь в столице шалой,
На скифском празднике, на берегу Невы,
При звуках омерзительного бала
Сорвут платок с прекрасной головы...



Мы будем помнить и в летейской стуже,
Что десяти небес нам стоила земля.



О, где же вы, святые острова,
Где не едят надломленного хлеба,
Где только мёд, вино и молоко,
Скрипучий труд не омрачает неба
И колесо вращается легко?



Но видит Бог, есть музыка над нами



Он сказал: довольно полнозвучья,--
Ты напрасно Моцарта любил:
Наступает глухота паучья,
Здесь провал сильнее наших сил.



Часто пишется казнь, а читается правильно - песнь



Быть может, прежде губ уже родился шопот
И в бездревесности кружилися листы,
И те, кому мы посвящаем опыт,
До опыта приобрели черты.



Бывают мечети живые --
И я догадался сейчас:
Быть может, мы Айя-София
С бесчисленным множеством глаз.



И там, где сцепились бирюльки,
Ребенок молчанье хранит,
Большая вселенная в люльке
У маленькой вечности спит.



Где первородство? где счастливая повадка?
Где плавкий ястребок на самом дне очей?
Где вежество? где горькая украдка?
Где ясный стан? где прямизна речей



Мы живём, под собою не чуя страны



Власть отвратительна, как руки брадобрея



О бабочка, о мусульманка,
В разрезанном саване вся, -
Жизняночка и умиранка,
Такая большая - сия!



Играй же на разрыв аорты



Не сравнивай: живущий несравним.



- Я рожден в ночь с второго на третье
Января в девяносто одном
Ненадёжном году - и столетья
Окружают меня огнём.



Достигается потом и опытом
Безотчётного неба игра.

[paia]

А Вы
ноктюрн сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб?



Лысый фонарь
сладострастно снимает
с улицы
чёрный чулок



Послушайте!
Ведь, если звёзды зажигают -
значит - это кому-нибудь нужно?



Мама!
ваш сын прекрасно болен!

Улица корчится безъязыкая -
ей нечем кричать и разговаривать



Все вы на бабочку поэтиного сердца
взгромоздитесь, грязные, в калошах и без калош



Все мы немножко лошади,
каждый из нас по-своему лошадь


И стоило жить,
и работать стоило



Ешь ананасы, рябчиков жуй.
День твой последний приходит, буржуй!



Светить всегда,
светить везде,
до дней последних донца,
светить -
и никаких гвоздей!
Вот лозунг мой -
и солнца!




О, хотя бы
ещё
одно заседание
относительно искоренения всех заседаний!




Для веселия
планета наша
мало оборудована




Крошка сын
к отцу пришёл,
и спросила кроха:
Что такое
хорошо
и что такое
плохо?


Вырастет
из сына
свин,
если сын -
свинёнок




Мы б его спросили:
- А ваши кто родители?
Чем вы занимались до 17-го года?
Только этого Дантеса бы и видели.




Мастерская человечьих воскрешений.




Землю попашет,
попишет стихи.




Налево посмотришь -
мамочка мать!
Направо -
мать моя мамочка!


У советских
собственная гордость:
на буржуев
смотрим свысока




Любить -
это с простынь,
бессонницей рваных,
срываться,ревнуя к Копернику,
его,
а не мужа Марьи Иванны,
считая
своим
соперником.




Я хочу
быть понят моей страной,
А не буду понят, -
что ж.
По родной стране
Пройду стороной,
Как проходит
косой дождь.




И не повернув
головы кочан...

Глядят,
как в афишу коза.




Не поставить ли лучше
точку пули в своём конце.

[marina]

С почтеньем
берут, например,
паспорта
с двухспальным
английским левою.

[paia]

Некоторые строки застревают в памяти на всю жизнь. И интонации, например, эта:

А не буду понят, -
что ж.
По родной стране
Пройду стороной,
Как проходит
косой дождь.

[paia]

Мы все учились понемногу
Чему-нибудь и как-нибудь


И вслед за чинною толпою
Идти, не разделяя с ней
Ни общих мнений, ни страстей.


Быть можно дельным человеком
И думать о красе ногтей:
К чему бесплодно спорить с веком?


Привычка свыше нам дана:
Замена счастию она.


Его пример другим наука.


Кто жил и мыслил, тот не может
В душе не презирать людей.


Мы почитаем всех нулями,
А единицами - себя.


Чем меньше женщину мы любим,
Тем легче нравимся мы ей
И тем её вернее губим
Средь обольстительных сетей.


Я, сколько ни любил бы вас,
Привыкнув, разлюблю тотчас.


Учитесь властвовать собою:
Не всякий вас, как я, поймёт;
К беде неопытность ведет.


Наше северное лето,
Карикатура южных зим


Мечты, мечты! где ваша сладость?


Гроза двенадцатого года
Настала - кто тут нам помог?
Остервенение народа,
Барклай, зима иль русский бог?


Блажен, кто смолоду был молод,
Блажен, кто вовремя созрел,
Кто постепенно жизни холод
С летами вытерпеть умел.


Я вас люблю (к чему лукавить?),
Но я другому отдана;
Я буду век ему верна.


Иных уж нет, а те далече.

[paia]

..........................................
Когда б на землю Он сошёл сегодня,
Его бы окровавили, схватив,
Сорвали б кожу с плеч Его святых
И продали бы в первой подворотне

Андрей Вознесенский (По мотивам Микеланджело, 1975)

[paia]

* * *
Я всем прощение дарую
И в Воскресение Христа
Меня предавших в лоб целую,
А не предавшего - в уста.

Анна Ахматова

[paia]

Поглядишь, как несметно
разрастается зло —
слава Богу, мы смертны,
не увидим всего.

Андрей Вознесенский